Проповедь Васильева о Небесном человеке Опции

[Фёдор]

Может быть, это не совсем теология, но т.к. сюда выложил "Семь степеней", эту проповедь наверно можно считать дополнением...

О НЕБЕСНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Давайте разберёмся, что такое небесный человек и почему духовному человеку стать человеком небесным практически невозможно. Если говорить о пути, по которому человек восходит к небесному началу. То может показаться, что он, если и не лёгок, то хотя бы открыт, если человек пожелает последовательно восходить по нему. Мы знаем, что при рождении человек сначала приходит в природную степень, которая возрастает по мере развития разума и увеличения знаний. Так он восходит до рационального разума. Но этим он не становится ещё духовным, т.е. не достигает духовной степени. Ибо она открывается в человеке не просто через любовь к служениям, содержащимся в его рассудке, но через духовную любовь к ближнему и в служениях по этой любви. Эта степень возрастает до самого высшего своего состояния по степеням продолженным через познания истинного и доброго, т.е. через духовные истины. Но третья степень – небесная – не открывается при этом всём. Она открывается только через небесную любовь, т.е. любовь к Господу, и через служения по этой любви. Любовь же к Господу состоит в глубоком внедрении в свою жизнь заповедей Слова, которые, в общем, все состоят в избегании зла, как адского и дьявольского, и в делании добра, как небесного и Божественного. Ясно, что эти степени раскрываются в человеке посредством служений. Первое его служение относится исключительно к любви истины ради самой истины, и к побуждению себя к этой любви. Через это человек приобретает истинные познания своим разумением, вплоть до рационального начала, когда становится возможным воспринимать в себя духовные и затем небесные начала. Таким образом, первоначальная работа человека, когда он из степени чисто природной возрастает к степени духовной, заключается в приобретении базы знаний, где могут быть посеяны две высших степени. Ибо, если человек не приобретёт в себе рационального начала, причём не природно-рационального, духовно-рационального, то эти две степени просто не могут быть в нём посеяны. Даже если по видимости он исполняет служения духовные и даже небесные, но исполняет их через эти степени не в самом себе, а присоединённых к нему ассоциированных духов, то служения исполняются, но лично для него это происходит практически безследно. Хотя порядок в нём соблюдается, но не для него. Это нормально, пока Господь духовные служения направляет внутрь человека для совершенствования его собственного рассудочного начала. Но вторая степень направлена уже вовне, на его ближнего. Так вот, когда Господь наитием от самого высшего начала и до начал природных в человеке укореняет в нём вещи духовные, относящиеся в нём к его рассудочной части и способствующие возрастанию рационального начала. Но интеллектуально духовные вещи в человеке не укореняются, потому что духовные и небесные вещи относятся к служению, а служения в своей полноте пребывают только тогда, когда они пребывают и в природной степени, т.е. последней. Мы знаем, что святость Слова находится в его духовных началах. Сила же – в началах природных. Поэтому свою силу духовная составляющая Слова обретает только тогда, когда она воплощается в конкретных природных служениях человека, направленных на его ближнего, т.е. служениях, относящихся к его жизни в мире. Именно тогда можно говорить, что духовные вещи в человеке именно тогда составляют уже не интеллектуальное, а чисто духовное начало, хотя засеиваются они в нём в его рассудочной части и, тем не менее, составляют там интеллектуальную составляющую. И это потому, что они относятся к актуальной жизни, поступкам и действиям. У современного человека нет собственной духовной воли, что принципиально отличает его от человека небесного. Она у него разрушенная и мёртвая. На самом деле в нём, по мере возрождения, пребывает и действует единственно духовная составляющая воли Господней, т.е. – благолюбие. Таким образом, духовная составляющая человека есть как бы проявление нижней составляющей этого благолюбия, т.е. любви к ближнему, отделённой от любви к благу высшей его составляющей или чистой любви к благу, даруемой Господом лишь обретающимся в совершенном исполнении заповедей Слова. Совершенное исполнение – означает избегание зол, как грех перед Господом, и делание добра, как исходящее от Господа. Разница между нижним духовным началом и высшим в том, что нижнее часто смешано с резонами соби и личности, как самого человека, так и ближнего. Поэтому неизбежно в той или иной мере безсознательно окрашено заслужливостью. Высшая же духовная любовь к ближнему, т.е. духовно-небесная, проистекает только от любви к благу, и только за то, что оно является благом, т.е. любовью к служениям, и только за то, что они являются служениями. Ибо тогда внутренне сознание человека находится исключительно в свете небесной истины, где все начала видны такими, какие они есть на самом деле, поэтому и лишены малейшей склонности, связанной с человеческой личностью и собью. И это различие уже приближает человека к небесному состоянию. Ибо, как мы знаем из Слова, отличительной особенностью небесных ангелов является то, что они любят благо, исходящее от Господа. Они совершают служения по любви к внутреннему небесному благу, а не по любви к служениям. Бывает, что рождается человек духовный или небесный, однако изначально они приходят в природную степень. Но человеку небесному вовсе не надо развивать в себе сначала познания, а затем через познания рациональное начало, которое было бы в состоянии принимать в нём высшие или небесные степени. Почему? Потому что для него этот путь был бы не только противоположным, но и гибельным. Гибель первых людей началась именно с того, что они начали развивать познания по своей соби, хотя разница в том, что небесный человек, в отличие от духовного, рождается в чистых природных началах, и Господь, действуя сверху, засевает в эти чистые природные начала новую волю, т.е. волю чисто духовную, а уже через неё в человека входят составляющие, связанные с сознанием, и его сознание становится формой его воли, а его задача заключается в том, чтобы его внутренние, принадлежащие Господу начала соединились в нём с принадлежащими ему чисто природными началами. И когда это соединение происходит, то в человеке образовывается его личная чистая небесная воля, так сказать её форма бытия, т.е. самая последняя степень, на которую его сознание опирается, как на собственные чистые начала. Но при этом надо понимать, что у человека сначала нет духовных начал, ибо первой он раскрывает в себе природную степень, а потом уже духовную, и обитает в ней, и только потом в нём раскрывается небесная. И эти три степени составляют в нём как бы единую равноправную целостность. Таким образом, тогда духовная степень человека составляет как бы нижнюю часть его высшей небесной степени, которая по определению не чисто небесная, а духовно-небесная степень, отличающаяся от небесной, что принадлежит в человеке не его чисто небесной внутренней воле, а духовной составляющей в нём воли Господа. Его же собственная воля не должна при этом смешиваться с новой волей, а должна постепенно усыпляться. Поэтому, пока человек живёт в мире, он ничего не знает об открытии у него этих степеней, потому что тогда он находится в природной степени, которая есть последняя степень; из неё он тогда мыслит, произволяет, говорит и действует. Степень же духовная – более внутренняя – сообщается с природной не через продолженность, а через соответствия. А сообщение через соответствия неощутимо. Но когда человек, после смерти, совлекается своей природной степени, – он входит в ту степень, которая была у него открыта в мире. Тот, кто входит в степень духовную – мыслит, говорит, произволяет и действует уже не природно, а духовно. Аналогично и относительно небесной степени. Отсюда можно бы вроде заключить, что человек становится сразу же духовным или небесным ангелом. Но здесь говорится о степенях, а не об ангелах. В Новом Учении Веры важно понимать тот или иной термин, употребляемый в контексте, потому что если его не понимаешь, могут возникнуть всякие недопонимания, ложности и заблуждения. Дело в том, что здесь описывается восхождение из природной степени в духовную, которая в Новом Учении Веры называется восходящей последовательностью, и ясно, что здесь говорится о возрождении человека природного, но это противоречит порядку, ибо мы знаем, что у современного человека природное начало уже погибшее, злое и мёртвое. Есть огромная разница между людьми допотопными, которые ещё при жизни в мире в своих телесных началах входили в соответствующие небеса и жили как бы в двух мирах одновременно, ибо имели одну неразрывную степень существования, соединяющую два мира – духовный и природный, через раздельные степени в одном человеческом бытии. Поскольку у них открывалась небесная степень, они жили как небесные ангелы и для них не было смерти в нашем понимании этого слова. Они жили как бы в двух мирах, а когда одна степень, самая нижняя для них – природная – закрывалась, они полностью оставались в высшей – небесной степени. Когда мы сравниваем эти описания, мы понимаем, что человек, пока он не придёт в духовный мир, ничего не знает о раскрытии этих степеней, и нам очевидно, что в настоящее время мы не можем говорить о чисто небесных людях, а только о людях духовных, достигающих небесной степени. Но это фактически степень духовно-небесная, которая для небесных ангелов является последней степенью их сознания. Вспомните о семи уровнях бытия: – самый высший занимает Господь, а два последующих, т.е. степень чисто небесная и небесно-духовная, занимают небесные ангелы. Причём духовно-небеная степень у них сравнима с чисто природной степенью у человека, когда он находится не в своих внутренних, а внешних началах. Для небесных ангелов духовно-небесная степень – это последняя степень их падения, потому что у них тоже есть свои восходы и закаты. А вот для духовных ангелов духовно-небесная степень представляет собой как бы высшую степень их просветления. Но необходимо знать, что для небесных ангелов, духовно–небесная степень, – это не одно и то же, что для духовных ангелов. Ибо между собой они соединяются не через продолженную степень, а через степень раздельную. Для духовного ангела даже высшее состояние духовно небесной степени – это всё ещё не нижнее состояние ангела небесного. Сообщаются они всё равно через степень раздельную, а не продолженную. Именно поэтому чисто небесные люди, т.е. люди допотопной Церкви принципиально отличаются от людей от духовных людей в их лучшем, просветлённом варианте, разумеется и в худшем, т.е. чисто плотском. Как об этом говорится в "Тайнах Небесных", мёртвый человек за истину и добро принимает лишь плотское и мирское, и обожает оное. Человек духовный принимает за истину и добро духовное и небесное, но лишь по вере, управляющей им, но не по любви. Человек небесный прозревает истину и добро духовные и небесные, верит и не признаёт иной веры, кроме исходящей от любви, которая и направляет его действия. Небесное начало в человеке – это способность прозревать истину от блага, и не мыслить иначе, чем по наитию, т.е. перцепции. А вот человек духовный может мыслить только по своему познанию, и вот в чём разница: у духовного человека его воля находится в его сознании; у него бывает вера мёртвая, а бывает оживотворённая, т.е. высшая духовно-небесная вера, но это всё-равно вера, пусть даже и с волительной направляющей. И когда он через небесное, открытое в себе начало, прозревает истину от блага, он прозревает истину не от своего собственного блага, а от Божественного блага или благолюбия, которое в нём обретается от Господа. Это принципиально отличает его от человека небесного, который прозревает истину от блага, обретающегося в его собственной воле. Он никогда не мыслит через сознание, наоборот – его воля просветляет его сознание истинами, проистекающими непосредственно от его волительной части. Но волительная часть у человека духовного – мёртвая. Она должна быть отделена, и его прозрение наступает, не через собственную волительную часть, а через волительную часть Господа, причём не волительно-небесную, а через волительно – духовную. В господе, в отличие от ангелов, все эти части пребывают в абсолютном равновесии. Господь выше чисто небесных ангелов – Господь в творении соединён с Господом от вечности, и является Его эманацией. И у Него никакая часть не превалирует над другой. В ангелах же небесных – небесное превалирует над духовным, тем более над плотским, но их значение уменьшается по мере нисхождения степеней. Их человечность обитает только в их небесной составляющей, а в ангелах духовных в их духовной составлящей. В плотских людях она обитает только в их природной составляющей. Господня же Человечность нераздельна на всех уровнях: небесном, духовном и природном: это как от вечности составляет нераздельное единство, так и в творении, поэтому Господь принципиально выше, прекраснее и совершеннее любого ангела, потому что в Нём совершенно всё – от первого до последнего, и от самого последнего до самого первого. Но совершенство небесных ангелов принципиально над духовными в том, что в них волительная часть задаёт существование как бы всего: их сознательной и природно-плотской части. В духовных же ангелах над всем доминирует их сознательная часть, вернее её волительное – то, что они получают от Господа в сознательную часть, а она определяет и задаёт так же их плотскую и чувственную часть. Но это часть даже не их, а опять же Господня в них, даваемая им по мере их восприятия. Но их собственное волительное и чувственное, которое к сожалению тоже присутствует, с этим как бы постоянно сражается. Вообще-то определение по качеству говорит нам, что всё, что относится к познаниям веры – это всё называется духовным и проистекает от любви к Господу и к ближнему, и это всё называется небесным. И первое относится к человеческому разумению, а второе к человеческой воле. Отсюда видно, что у духовного человека есть определённые небесные качества, откуда собственно и возникает понятие духовно-небесного начала, но опять же, наличие в духовном человеке духовного и небесного никогда не даёт возможности занять небесному в нём то положение, которое оно занимает в небесном ангеле. Духовное в нём всё равно будет превалировать. Даже его небесная составляющая, которая относится к воле, – в нём она порождена его рассудочной привязанностью к истине, т.е. даже в высших своих побуждениях – любви к Господу – духовный человек любит Господа по истине, познаваемой им из Слова, пусть и в высшем духовном значении этого понятия. Человек же небесный – он любит Господа чистой, совершенно прозрачной любовью. Истину он любит только потому, что она исходит от Божественного блага, которое он любит чистой и нераздельной любовью. Таким образом, он любит истину не саму по себе, но только потому, что она происходит от блага, которому отдана вся внутренняя любовь его воли. Человек же духовный не может любить благо само по себе, потому что он не может любить его своей чистой волей, но любит его лишь потому, что эта любовь происходит от истины, укоренённой в его рассудке или сознании. Даже когда благо в нём подчиняет себе истину, всё равно изначальная любовь к благу происходит в нём от любви к истине, и когда это кольцо в нём замыкается, т.е. благо просветляет в нём истину, он это самое благо любит в себе лично от себя. Потому что тогда его условно собственным в нём продолжает оставаться только то, что относится к разумению. И когда он любит благо от себя самого – он любит его только через своё отражение, т.е. не прямым, а отражённым светом, подобно луне, светящей отражённым от солнца светом. Таким образом, он любит благо не непосредственной любовью, а любовью посредственной, происходящей в нём через истину, укреплённую в его разумении. Почему же это присутствует? Почему в отношении духовного человека говорится о духовной и небесной степени? Потому что относящееся к воле мы всё же называем небесной степенью, и тут опять начинаются некоторые аберрации в определениях. То, что относится к воле, мы не можем называть чисто рассудочным началом, потому что человек, чтобы он был совершенным – в нём должны присутствовать и воля и разумение. Ничего нет важнее, как знать, каким образом воля и разум образуют единый ум. А образуют они один ум, как добро и истина образуют одно, ибо между волей и разумом существует такое же супружество, какое существует между добром и истиной. Какого рода это супружество, можно ясно установить из того, что сказано выше о благе и истине. Благо есть само бытие вещи, а истина – её существование. Ибо добро, принадлежащее воле, образуется в разуме и в нём становится видимым, т.е. никакая вещь не может существовать без бытия и существования, т.е. без содержания и формы. Соответственно, чтобы существовать, духовный человек тоже должен быть в этом смысле совершенным, т.е. иметь содержание и форму – бытие и существование. В нём должно быть содержание и форма, т.е. бытие и существование. Поэтому духовный человек не может жить одним существованием – нужно бытие, которое задавало бы его существование, т.е. вот эта духовно-небесная степень. Именно поэтому человек не может жить одной верой, тем более спасаться одной верой. Потому что вера не относится к волительности, а исключительно к интеллектуальности. Если же в человеке не проявится никакой волительности – это будет существование без бытия, т.е. полнейшая фикция, потому что не бывает формы без содержания. И опять же, любое содержание проявляется в соответствующей форме. Таким образом, можно сказать, что содержанием духовного человека, его бытием, является духовная составляющая Господа, а его формой или же его существованием является сознание, которое хотя и задаётся благолюбием, как своим бытием, тем не менее, присваивается ему, как его собственное или же, как его существование. Таким образом, духовный человек хоть и существует вроде сам по себе, но бытие этого существования не имеет к нему никакого отношения в отличие от человека небесного, который существует тоже как бы сам по себе, и его существование тоже исходит как от самого себя. Но человек небесный – именно потому более совершенный образ и подобие Божие, чем человек духовный, что Господь – это Бытие Само по Себе, и существование от Самого Себя. И в человеке небесном бытие и существование происходят как бы от самого себя, но как бы потому, что он тоже существует по Господу. Но в нём это как бы реализуется полностью, и в человеке духовном – существование как бы в самом себе, а бытие не может быть названо как бы совсем само по себе. Далее, если небесный человек думает, что он существует сам по себе – это как бы близко соотносится с его структурой. А вот для духовного человека – это вообще не имеет права на существование, тем более на мысленное произнесение. Потому что духовный человек существует не сам по себе, а исключительно от Господа, как Господь сказал в Евангелии: "Я Лоза, а вы грозди, на Мне висящие…" именно потому, что не может человек существовать, не находясь в единстве волительной и сознательной части, – даже у злых есть волительность и сознательность. Но у них они не оживотворены, ибо у них нет и не может быть ничего оживотворённого и человеческого. Именно поэтому у них, собственно, нет воли и разума, а лишь протезы этих качеств – в них существует воля и сознание, но они принадлежат не им, а соединённым с ними духам, которые проявляются в них не как воля и разумение, а наоборот, противоположными качествами. Новое Учение Веры говорит об этом так: "Те, кто находится в добре и истине – имеют волю и разум. Те же, кто находится во зле и лжи, не имеют ни воли, ни разума, но вместо воли – вожделение, а вместо разума – знание. Поскольку подлинно человеческая воля есть приемник добра, а разум – приемник истины, то воля не может быть отнесена к злу, а ложь к разуму, ибо они противоположны друг другу, а противоположное разрушает. Из этого следует – человек, находящий в зле, а от него во лжи – не может быть назван ни рассудительным, ни мудрым, ни разумным. Внутреннее ума, где преимущественно обитают воля и разум, у злых затворены. Люди думают, что злые тоже имеют волю и разум, потому что говорят, что они хотят и разумеют. Но их хотение есть только вожделение, а их разумение – только знание. Таким образом, между волей, которая есть желание блага, и вожделением, которое есть желание противоположного, не может быть никакого соотнесения через продолженную степень. Таким образом, самая нижняя точка небесных ангелов, как и самая нижняя точка духовно-природных ангелов – не соприкасается с самой высшей точкой людей чисто плотских, хотя в своих высших и низших сочетаниях они иногда кажутся совершенно подобными, но между ними всё равно лежит раздельная степень, которая обращает духовно-природную, но всё же волю и духовно природное разумение ангелов нижних небес, в похоти и познавательности чисто плотских людей, у которых, тем не менее есть подобие волительного и рассудочного, что они точно так же духовны. Таким образом, разница между возрождённым человеком и плотским хоть и есть, но она не принципиальна, потому что тот и другой как были духовными, так духовными и остаются, только одни остаются совершенно духовно-плотскими, а другие становятся духовно-небесными в своём самом высшем развитии. Тем не менее, связь между ними, по сути проходит по степеням почти продолженным. Таким образом. Даже возрождённый в этом мире человек, пока он не сбросил и не отделил свои природные чувственные начала, полученные при рождении, он по внешнему виду и даже по своим внешним качествам, – принципиально не отличается от человека чисто плотского. Разница проявляется только после смерти, когда они входят в раздельные степени, когда плотский человек уходит в чисто плотскую адскую степень, а духовный человек входит в ту степень, какую он в себе раскрыл, т.е. духовную или духовно-небесную. До тех пор, пока они живут в мире, эта прочнейшая связь через продолженную степень, для поверхностного взгляда делает их практически неразделимыми. Только Господь может определить, что один человек возрождён и в нём внутренне потенциально раскрыты обе степени, а другой – как был невозрождённым, так и остался. Часто даже и по внешним делам и поступкам бывает очень сложно и едва ли возможно это отличить. Именно поэтому возможны такие совершенные лицемеры, которые своим внешним поведением могут однозначно превосходить даже подлинных подвижников веры и Церкви. Именно поэтому люди, судящие по чисто внешним признакам склонны часто попадаться на эту удочку и идти за лицемерами, как за святыми. Тогда как святых, наоборот, они отвергают как недостаточно совершенных и не слишком хорошо преобразованных. Вот существенная разница между человеком небесно духовным и чисто небесным: она в том, что человек чисто небесный чист вплоть до своих чувственных и мирских начал. У человека же духовно-небесного последнее происходит из его мёртвой воли только частично, которая в нём усыплена. Тем не менее, его новое чувственное разделено со старым и радикально и постоянно враждует с ним и чередуется. Слово говорит, что в древнейшем небесном человеке телесная чувственность была такова, что подчинялась и повиновалась внутреннему человеку, но после того, как люди стали себялюбивы, они предпочли чувственность внутреннему человеку, следовательно чувственность отделилась, стала плотской и была осуждена. Но у них она была чистая вплоть до самых последних начал, а у возрождаемого и даже возрождённого духовно-небесного человека, эти начала, происходящие то от Господа, то от соби, как бы постоянно чередуются. Как об этом говорит Слово (ТН).
Насколько человек находится в своих плотских и мирских предметах, он настолько же лишён малейших признаков веры и благолюбия, и в нём тогда действует исключительно плотское и мирское, или же его собственное. И насколько человек в этих вещах находится, настолько же он бывает и удалён от веры и благолюбия, так что о вещах небесных или духовных даже и не помышляет. Причина тому – небесное и плотское никогда не могут находиться в человеке вместе, кроме того, воля человека совершенно разрушена. Но, если после упокоения, в человеке не действует, относящееся к его телесному и его воле, – тогда Господь сквозь это наитствует в человека внутреннего, и он тогда обретается в вере и благолюбии. Ибо состояние человека таково, что небесные и духовные начала не могут в нём находиться совместно с началами телесными и плотскими, но они в нём постоянно чередуются. Это происходит со всяким, кто возрождается. И это чередование происходит в нём, пока он пребывает в состоянии возрождения. Ибо для человека совершенно невозможно быть возрождённым каким-либо иным образом. А возродиться – значит, из мёртвого состояния превратиться в состояние оживотворённое. Причина этому та, что, как было сказано выше, воля в человеке совершенно разрушена, чтобы полностью отделить её от новой воли, которую он получает от Господа и которая в нём принадлежит Единому Господу, но отнюдь не самому человеку. У первых людей – чисто небесных, как в начале, так и в плохом, падшем – вариантах, духовного практически не было, ибо у них не было веры в нашем понимании, и это очень важно понимать. Таким образом, до первого пришествия Господа, – духовного начала в человеке не существовало так, как оно существует сейчас, т.е. небесное начало существовало как просветлённое, хорошее природно-чувственное начало. Потом, когда человек начал падать, его чувственные и природные начала начали стремительно отделяться и разница между его небесными началами порядка и природно-чувственными началами человека начала нарастать. Таким образом, от падения человека и до пришествия Господа в мир во плоти, т.е. в течение всего существования представительных Церквей, человек хотя и был духовным, но в нём не было ничего чисто духовного. Это всё – была мимика – внешние формы, т.е. небесные ангелы продолжали наитствовать и в мире это принимало различные представительные формы. И в какой-то мере это укреплялось в духовно-небесном этих людей, но не приводило их в небеса. Они не могли войти в небесное, потому что тогда ещё вообще не существовало небес, ни духовных, ни небесно-духовных. Таким образом, все скапливались в том мире такими же, какими были в этом мире. Их разделение и дарование духовных небес произошло только после первого пришествия Господа, и тогда же появились все эти степени: духовно – небесная, просто духовная, духовно – природная. До этого это было - только мимика, форма – лишённая содержания. В определённом смысле – это было как бы лицемерие, т.е. всё человечество, начиная с момента падения и до Господнего пришествия – лицемерно и усиленно считало себя тем, чем оно никогда не было. И если бы Господь не пришёл, то все, кто жили от потопа – все были бы обречены на гибель, невзирая на все свои религии, на все свои возвышенные просветления и т.д. Однако лицемерие бывает сознательным, а иногда происходящим из хороших чувств, когда человек из желания быть лучше, старается казаться тем, кем на самом деле он не является, но не по каким-то внешним причинам, а именно по причине желания быть лучше, хотя таковым быть не может, а может только казаться. И Господь только этой части из них, которая искренне и честно обреталась в этом своём как бы лицемерии – вот этим Господь предоставил спасение. Духовно-природная степень появилась только после Второго пришествия Господа. Таким образом, между Первым и Вторым пришествием Господа вот это лицемерие как раз и происходило на Духовно-природном уровне, т.е. небеса-небес и небесно-природные степени существовали, но вот то, что ближе всего соприкасалось с рассудочным началом, т.е. с рациональностью – этого тогда ещё не было. Таким образом, первое Небо и первая земля, которые прошли, – они хотя и имитировали то наитие, которое должно было приходить с небес духовно-небесных и чисто духовных, но оно никогда не было тем, – чем должно было быть. Только Второе пришествие Господа даровало это просветлённое духовно-природное, рационально-духовное, и даже просветлённое природно-рациональное и просветлённое чисто природное, т.е. человек Новой Церкви может достигать даже очищения своих чувственных и природных начал. Но это не будет небесно-чувственное и небесно-природное, а будет духовно-небесные чувственные и природные начала. И это – высшая степень развития человека духовной, т.е. Новой Церкви, когда он достигает духовно-небесных начал внутри себя до такой степени, что они просветляют все его начала вплоть до последних, т.е. до чувственных и природных. Это как бы высшее состояние, которого может достичь человек Новой Церкви. После Первого пришествия Господа, когда духовное начало появилось в своём подлинном значении, для духовных ангелов всё радикально изменилось – они получили свои небеса и надежду на спасение. Для небесных ангелов всё изменилось столь же радикально, как и для духовных, ибо Солнце духовного мира начало сиять в семь раз сильнее, чем сияло до этого, и хотя у небесных ангелов очень сильно было развито небесное начало, но на последних уровнях их сознания оно не могло найти соответствующего завершения, т.к. не было духовного, и их небесно-духовное – самая низшая форма существования – не могла найти для себя соответствующей формы. Их бытие никак не могло упокоиться, т.е. завершиться в своём подлинно высшем бытии. Поэтому для них приход Господа, в этом смысле, был не менее важен, чем для остальных уровней бытия. Таким образом, они получили бытие, соответствующее их существованию, т.е. форму – однозначно соответствующую своему содержанию, т.е. их нижние начала, наконец были приведены в порядок и окончательно упокоены. До этого они не имели ни подлинного мира, ни подлинной невинности, ни вот этого – так сказать, подлинно оформленного своего бытия. Только после этого они получили это оформление. Однако, поскольку самая нижняя небесно-духовная степень небесных ангелов соприкасается с самой высшей степенью ангелов духовных через раздельную степень, между ними до сих пор продолжает оставаться очень существенная разница. И в духовном мире это проявляется даже во внешних формах. Из "Духовного дневника" видно, что относящиеся к высшим небесам принадлежат к тем, которые совершенно ни о чём не размышляют, но пребывают иногда в таком состоянии, словно они вообще не думают. Тем, кто наблюдает за ними поверхностно, представляется, что те вообще не мыслят. В такие моменты их побуждения, относящиеся к их любви, подвергаются различным изменениям, недоступным и нечувствительным для постижения. Эти изменения также отражаются в их сознании, и тогда отражаются на их лицах. Наблюдающие их, вследствие этого, – склонны верить, что те совершенно не мыслят. Те же, которые обретаются исключительно в любви соби и мира, подвергаются похожим нечувствительным изменениям. Их многочисленнеёшие побуждения, совершенно противоположны доброму расположению к ближнему. И таковые становятся адскими гениями. Те и другие одинаково склонны к удовольствию пребывания в неподвижности, как бы совершенно лишённые хоть малейшего размышления, и в этом для них заключается процесс внутреннего упокоения и восстановления душевной гармонии. Если они что-либо наблюдают, они также вполне способны мыслить, но без особой проницательности, а также посредством памяти о том, что когда-либо повстречалось их взору, но при этом отнюдь не о предметах веры. Когда они собираются вместе, они разговаривают между собой, но не очень много. И если они хотят говорить о чём-либо, – сначала они это представляют безсловесным видением. Таким образом, являясь чисто небесными существами – они внешне как бы совершенно пассивны, и не отличаются не только активной внешней деятельностью, но и активной рассудочной проницательностью; острым умом, как принято у нас говорить. Поэтому с точки зрения духовных людей небесные гении выглядят как дети; в нашем смысле – как наши духовные дети, у которых небесная степень как бы больше на них влияет. Они часто сидят в задумчивости. Допустим, если бы каким-либо образом мы познакомились с допотопными людьми – нам они бы показались как скоты безсмысленные. Почему? Потому что их человечность пребывает на уровне бытия, совершенно нам недоступном. То же, что пребывает на нашем уровне, мы бы могли оценить как духовно-природное, вернее, небесно-природное. То же, что пребывает на нашем уровне и доступно нашему сознанию, мы могли бы оценить их внешнее как духовно-природное, вернее – небесно-природное. Духовные ангелы могут оценить их внешнее, как небесно-духовное. Но это не показалось бы им ничем особенным. Почему? Потому что это их крайние начала, в которых их человечность, их активность и деятельность практически не обретаются. Потому что вся их деятельность относится к внутреннему небесному началу. Внутреннее же небесное начало в них, относящееся к любви, – это что? – это побуждения их воли, т.е. всё многообразие, всё величие их действий уразумевается в изменениях этих побуждений, в качествах этих побуждений, которых мы оценить не можем, хотя, в конечном счёте всё, любое служение завершается в природном добре, кто бы что ни делал. Скажем, делает служение ангел небесный, или человек – чисто небесный гений; делает ли его допустим – духовный ангел, или ангел духовно-природный, делает ли это служение даже чисто природный человек, – внешняя форма этого служения всегда одинакова. Т.е. она именно природна и называется природным добром. Хотя бы за этим природным добром в личности человека присутствовали все степени бытия – до самого высшего. В общем-то, даже Господь, если бы Он пришёл в мир во плоти после воскресения – добро бы Он делал чисто природное. Например – излечения людей и поучения – это всё природное добро, потому что это всё происходит в природных формах. Такое же добро может делать и всякий плотский, например доктора – они лечат, священники поучают, иногда учат достаточно разумно, потому что учат по Слову, а часто в священнике вообще нет ничего, кроме чисто плотского, и этого познания оказывается достаточно, чтобы учить. Почему? А потому, что всякий раз это делает Господь – не от человека. Господь это делает непосредственно через Свои природные начала в этом человеке, ибо все другие начала в нём отсутствуют. Например, после первого и особенно после второго пришествия Господа, на чисто природном уровне, все стали способны делать добро, даже люди чисто плотские. Почему? Потому что Господь, присутствуя сразу на всех уровнях бытия, в том числе – во всей Своей полноте и на уровне чисто природном, – Он может делать добро во всяком человеке, даже, если он с адскими наклонностями, и делать в нём добро в той же полноте, в какой его делал бы чисто небесный ангел. Если мы не можем различить вот это внутреннее качество, а по большей части – мы не можем, – мы никогда не отличим свойства ангела чисто небесного от ангела духовного, или даже просто от духовно-природного человека. Почему? Потому, что добро у них будет одинаковое, ибо степени добра во внешних природных проявлениях не столь уж разнообразны. Более того, духовный ангел может сотворить этого природного добра гораздо больше, делать его проницательнее, чем ангел чисто небесный. Опять же, почему? Потому что у небесного ангела его внешнее не отличается ни особой проницательностью, ни особым разнообразием. С нашей точки зрения, он может казаться человеком совершенно простым, неучёным, – и мы никогда не отличим его от действительно от чисто плотского – дефективно-ограниченного человека. Почему? Потому что мы не видим разницу в качестве. А сказано: люди себялюбивые, движимые любовью соби, иногда могут сделать гораздо больше последнего для человеческого общества, для страны, для нации, для семьи, чем люди, движимые духовными и небесными началами. Так это потому, что себялюбие в них кипит – оно хочет проявиться в мире, заработать репутацию, так сказать, получить всё, что причитается во внешнем. И как это не смешно, именно по этой причине, если мы будем судить по внешнему, мы будем в состоянии проглядеть Самого Господа, даже если Он придёт, и предпочесть Ему, какого-нибудь кипучего, активного негодяя, который по причинам чисто внешним и мирским пытается в глазах мира выглядеть хорошим, прекрасным и возрождённым человеком. Надо чётко понимать, что по сути небесные ангелы могут оказаться не совсем тем, что по своим духовным понятиям мы себе о них воображаем – реальность может оказаться несколько иной, и что жизнь небесного ангела, и даже любого человека – небесного гения – она чисто пассивная. Например, если сравнить европейцев и африканцев, то европейцы, особенно англо-саксы – это люди – типа духовно-экстремального гения. Те же негры – относятся к людям, типа экстремально-небесного гения. Имеется в виду не качество хорошего – плохого, просветлённый – не просветлённый, а именно внутреннего качества. Потому что духовные и даже небесные – могут быть совершенно разными. Например, есть небесные ангелы и адские гении; те и другие обладают внутренним мышлением небесного рода; адские гении, как и небесные ангелы, любят быть пассивными и т.д. – у них очень много схожего, хотя разница между ними, как между самым глубочайшим адом и самым глубочайшим Небом. Так вот, если посмотреть на европейцев, которые активно толкают паровоз цивилизации: создают кучу всяких благ, всяких полезных вещей, и сравнить их с неграми, которые по сути ничего не хотят делать, то укоренившееся мнение англосаксов ярко выражено фразой "чёрные бездельники", а она возникла не на пустом месте. Они чётко видели, что негры не хотят работать – только из под палки, только под принуждением и в жестоком рабстве. А с точки зрения духовного человека – внешнее безделье есть самый высочайший грех. В общем-то это правильно, для духовного человека внешняя пассивность – это как раз выражение его внутренней духовной лени. Но, для человека небесного – это совсем наоборот – для него излишняя внешняя активность чревата повреждением его внутреннего небесного начала. То же самое, когда говорится о женщинах и чего часто не могут понять, почему, если женщина начинает проповедовать, если она начинает заниматься активной внешней деятельностью, то в ней повреждается внутренняя небесная сущность и она становится мирской и совершенно плотской. Таким образом, суть в том, – что для одного хорошо, то плохо для другого. Человек, который входит в несвойственные ему служения – в результате повреждает служения – свойственные ему. Мало того – результаты получаются совсем не такими, какими должны были бы получаться, если бы человек делал, что он должен делать. Кроме всего прочего, он повреждает и своё внутреннее. Если мы попытаемся размышлять, как должны были бы выглядеть небесные ангелы, или те первые допотопные люди, мы должны понять, что это были очень пассивные, с нашей точки зрения, очень недалёкие, не склонные к усиленному мыслительному процессу существа. Древнейшая Церковь – это вовсе не кипение развития Учения Веры, высокие доктринальные прозрения и т.д. Скорее, они вели жизнь очень простую, с нашей точки зрения – травоядную, ничем не отличающуюся от жизни каких-нибудь дикарей Полинезии. Но внутреннее качество их жизни было такое, что де-факто они составляли и до сих пор, получившиеся из них ангелы, составляют соль земли – соль этой планеты, как бы самое лучшее, что в ней есть, стоящее ближе всего к Господу. Собственно через них все получают блага во внутреннее, потому что Господь хотя и присутствует на всех уровнях бытия, осуществляет это через внешнее небес. Но когда оно нисходит во внутреннее – нисходит по степеням, т.е. по порядку. Не будь чисто небесных ангелов – духовные небеса просто не могли бы существовать, даже не взирая на пришествие Господа в мир. Может быть существовала бы их совершенная форма, которую бы Господь давал, но не было бы внутренних связей, внутреннего наития, которое эту внешнюю мимику всё-таки превращает, так сказать, в духовные небеса, в которых пусть и просвечивает время от времени тёмное начало, тем не менее – это небеса, а не лицемерие, которое пытается выдать себя за небеса. И ещё одна деталь, которая принципиально отличает духовных людей от людей – небесных гениев, которая чётко отмечена в Новом Учении Веры. В Слове милосердие относится к людям – небесным гениям, а благодать к людям – духовным гениям. Небесный не признаёт ничего иного, как только одно милосердие, духовные же – наоборот, признают исключительно благодать. Что это значит? Разница здесь в том, что небесные всё своё просветление относят к чистому милосердию Господа, всё своё признавая абсолютным злом. У духовных же неизбежно присутствует тень недопонимания этого, в результате чего они склонны приписывать себе обладание некоей личной благодатью, на которую они получают от Господа всё хорошее. Когда небесный человек (ангел) думает: вот, Господь мне сделал по Своему безконечному милосердию, не потому, что хоть на йоту заслужил того, что таково к нему милосердие Божие, но что даже по отношению к нему жалкому – оно проявляется, тем более проявляется именно так. Духовный же, наоборот, склонен сознательно или подсознательно всегда считать, что он как бы заслужил то, что дал ему Господь, что ему даётся по некоей благодати, которая от Господа: вот, ему от Господа – даётся то, что даётся. Вот в этом и заключается самая существенная разница, именно поэтому, как говорит Слово, человек небесный, постигая это всё непосредственно, признаёт, что во вселенной – как всё вообще, так и в частности – относится к Единому Господу. Человек небесный признаёт, что Господь есть жизнь всех, что от Него мысль и действие, он провидит, что это так, и никогда не желает самости, но хоть он её и не желает, – Господь ему даёт её в соединении со всеми познаниями добра и истины, и со всем их блаженством. Ангелы обладают такой самостью и живут в величайшем мире и спокойствии, ибо их самость заключает в себе принадлежащее Господу, Который ею управляет, и с её помощью ведёт их самих – это самость небесная. Но у человека плотского самость – адская. Соответственно, небесные ангелы считают себя до того последними и грязью вселенной, что они не желают своей самости, хотя самость, которая им даруется, она хоть и ограничена, но чиста во всех своих проявлениях. Духовные же, наоборот, ничего так не желают, как своей самости, и склонны считать её способной даже просветляться благодатью Господней, т.е. считают её более-менее чистой и возвышенной, хотя их самость проклята изначально, уже по самому своему рождению. Их самость не может быть абсолютно чистой, потому что она происходит от их врождённой воли, которая есть абсолютное зло. Здесь парадокс: те, кто обладает чистой небесной самостью, даруемой Господом, те её как бы не желают, наоборот, хотят, чтобы Господь вошёл и жил бы в них, исключительно через них, и даже почти без них. И наоборот, те, у кого их самость извращена, проклята и т.д., те всё-таки хотят, чтобы Господь оживотворял и спасал их самость, потому что любой духовный человек склонен желать личного спасения. Если же ему сказать, что личного спасения нет, а наоборот, твоё личное должно умереть: всё, что связано с личностью, самостью и т.д. и что в тебя должна прийти Личность Господа по качеству твоей личности, то внутренне в нём всё возмущается. И чем больше он вдумывается в это, тем больше в нём возмущение. Когда он начинает не просто повторять, как попугай, по принципам веры, что Господь должен придти, и всё моё – должно быть Господним и т.д., но начинает ощущать это чисто фибрами своей души, что его ничего не должно остаться, но только Господне, вся его самость возмущается, поднимается и противоречит этому. Более того, если совсем отвергнуть его самость – он рассеется до конца, потому что у него нет никакой другой самости. Поэтому-то господь и не может спасти его самость, потому что его самость есть абсолютное зло. Он может эту его самость усыпить, обрезать её внешние проявления, и привить Самого Себя, чтобы создавалась иллюзия, что из его самости растёт новая и чистая. Но духовный склонен считать, что сподобился благодати Божьей, что его самость спасена, что она стала хорошей, что тьма превратилась в свет. А тьма в свет никогда не превращается, потому что это в принципе невозможно. Отсюда совершенно естественно следует и то, что современному человеку мешает стать чисто небесным. Как говорит Слово Нового Учения Веры, в человеке есть две вещи, которые препятствуют ему стать человеком небесным. Одна относится к разумению, другая – к волительной способности. Относящееся к его разумению заключается в тех пустых познаниях памяти, приобретённые в детстве и юности. А то, что относится к воле, заключается в удовольствиях его похотей, которыми он наслаждается. Именно это и является тем препятствием, которое лишает человека всякой возможности к достижению небесных вещей. Эти препятствия должны быть предварительно рассеяны, – только если они будут рассеяны, человек в первый раз сможет быть допущен в свет небесных вещей, а в конце концов может быть и в сам небесный свет. Что же может ему помешать стать небесным? То же самое, о чём говорилось в начале; его собь и соединение его извращенной воли, и происходящая от наклонностей этой воли структура его разумения, т.е. его похоть, как составляющая его воли, и то, что благодаря побуждению этих похотей, он приобрёл в юности и детстве, – это должно быть рассеяно. Может ли оно быть рассеяно до конца? Думаю, что для человека это невозможно. Сову нельзя переделать в голубя, а духовного человека в небесного. В этом мире, думаю, это должно быть таким догматом Учения Веры, который не следует подвергать сомнению. Пусть люди Новой Церкви, мечтающие о лаврах небесных ангелов, подумают лучше о том, как достичь хотя бы духовно-небесного состояния, и больше думать о должных им служениях и их качестве, чем топить свой ум в фантазиях о недостижимом. А самое главное – пусть человек Новой Церкви не охотится за высшей благодатью, а лучше попробует стяжать себе хоть чуть-чуть подлинного смирения, которое прежде всего достигается признанием того обстоятельства, что его личные обстоятельства таковы, каковы они есть на самом деле, и ни на один гран лучше. Иначе ему не поможет даже усиленное исполнение служений, в которых он с неизбежностью будет искать лишь заслуги и своего собственного, ибо, как говорит Слово, человек не желает пребывать в унижении, и поэтому не может обретаться в милосердии Господнем, ибо оно нисходит на людей в состоянии уничижения, или лишь в смиренные сердца. Это при условии, что он признаёт, что от него исходит лишь одно зло, а всякое благо исключительно и единственно исходит от Господа. Без такого признания человек с неизбежностью присваивает себе заслугу, а затем также и в праведность всё, что только он ни делает. Ибо приписывание себе истины и блага, происходящих от Господа, – также есть приписывание себе праведности. Такова вот это склонность к благодати у духовных. Отсюда берут начало очень многие типы зла, ибо человек тогда взирает во всём лишь на себя самого, что бы он ни делал для своего ближнего. Совершая это, он себя любит больше всех остальных, которых он затем и презирает, если даже и не открыто, то в глубине своего сердца.