****************
Я хочу добавить о стенфордском эксперименте. Этот эксперимент – действительно значительное событие, но его результаты были, на мой взгляд, неправильно интерпретированы.
Ф.Зимбардо пишет:
Цитата
Совмещение роли профессора и ”начальника тюрьмы” сыграло свою роковую роль, втянув меня самого полностью в ситуацию. Таким образом, я перестал действовать как профессор и стал вести себя и мыслить, как заправский начальник тюрьмы.
Из всего этого заключают, что «ситуация влияет на поведение человека больше, нежели внутренние особенности личности». То есть принимается за аксиому, что в глубине души мы добры. На самом деле, как мы знаем, всё наоборот: наши «внутренние особенности» суть зло и жестокость, а положительные внешние обстоятельства, – действующая система взысканий, затем воспитание, образование, более менее цивильная обстановка, – нас сдерживают. Когда же внешняя ситуация тоже оказывается злой, тогда одно идет к одному, – человек оказывается в сродственной стихии и чувствует себя как рыба в воде. По сути «бывшие выпускники колледжей» не превращались в жестоких держиморд, – они ими и были, только теперь им представилась возможность сбросить оковы цивилизованности.
В 19 веке много спорили, отчего преступник стал преступником: потому, что среда повлияла или по своей природной наклонности. Но ведь одно другому не мешает. От среды зависит, насколько она будет поощрять добрые наклонности и подавлять злые. От человека зависит, насколько он будет противиться злому, или наоборот, доброму.
Отчасти стенфордский эксперимент и показал, что дело не в одной среде. Если бы одного-двух испытуемых поместили в настоящую тюрьму, где на них повлияли бы своим примером жестокие охранники, это было бы вполне предсказуемо. Или хотя бы поставили над ними главным распорядителем одного подлинного охранника с наклонностями садиста. Но в том и дело, что в Стенфорде ВЕСЬ коллектив «охранников» подобрали из гуманитариев, с профессором во главе. Так что ту самую «влияющую среду» создали они сами, никто им не навязывал модель жестокого поведения.
Однажды я заспорил с приятелем насчет этого эксперимента. Приложу здесь файл со своими доводами, как они мне тогда виделись.
https://yadi.sk/i/_8jBUMVciPapq
Пожалуй, интересны и другие эксперименты, – их часто упоминают вместе со Стенфордским.
Эксперимент Стенли Милгрэма.
Милгрэм пытался прояснить вопрос: как далеко может зайти человек в причинении страданий другим людям, если убедить его, что это необходимо? Поначалу Милгрэм собирался в Германию, поскольку предполагал, что немцы мирились с концлагерями по причине особой склонности к повиновению. Однако после первого же проведённого эксперимента в штате Коннектикут стало ясно, что можно никуда не ехать. Испытуемые терзались сомнениями, состраданием, но продолжали бить людей всё более мощными разрядами тока ради некой «научной пользы», не глядя на их крики и конвульсии. Позже эксперимент проводился в странах Европы, и везде результат был один и тот же: две трети людей готовы совершать бесчеловечные действия, если авторитетное лицо утверждает, что эти действия полезны. Подробности описаны в Википедии. На Ютубе есть документальный фильм: Эксперимент Милгрэма - Повинуемость/Obedience (США, 1965) 49:26. Можно смотреть с середины. Впрочем, фильм мало что добавляет.
Я бы от себя предположил, что люди положительные, законопослушные составят даже бОльший процент мнимых «садистов», (а следовательно, потенциальных работников концлагеря), чем бывшие двоечники и хулиганы. Если это так, то очевидно, какой перекос возникает в обществе, когда лучшая, сознательная часть населения начинает воспринимать тирана, как лицо легитимное. Желание повиноваться имеет небесный источник, в нем – залог общественного добра и порядка. Поэтому нужно не забывать пользоваться разумом, дабы повиновение не начало служить целям преступным и злым.
Пишут, что эксперименты Зимбардо и Милгрэма находятся в связи друг с другом. Но есть принципиальное отличие: в Стенфорде испытуемые с удовольствием начинали проявлять садистские наклонности. В эксперименте Милгрэма, наоборот, наносящие удары током «учителя» испытывали громадный дискомфорт, вплоть до нервного срыва. Не знаю, отчего такая разница, может потому, что Зимбардо набрал сплошь выпускников колледжей, а у Милгрэма затесались и обычные, «необразованные» люди?
Наконец, замечательный эксперимент был проведен учителем Роном Джонсом (см. «Третья волна» - Википедия). Тут уж, как говорится, комментарии излишни.
На мой взгляд, познакомиться с результатами этих психологических опытов очень полезно: они помогают избавиться от той бескомпромиссности, с какой мы часто судим действия других людей или сообществ, и наоборот, заставляют получше присмотреться к себе.
